Дело Галилея

Введение

Осуждение Галилея инквизицией — историческое
событие, по которому проведена уже масса исследований, в том числе включавших в
себя работу с архивами Ватикана. Однако большинство из них производились за
границей и результаты их не сводятся к одной статье, а занимают сотни и сотни
страниц.

Между тем, следствием недавнего
советского прошлого стало полное незнание истинной картины происходящего.
Большинство людей, не разбиравшихся в этом вопросе специально, считают, что
Галилея сожгли. К сожалению, это заблуждение зачастую становится и голословным
обвинением против Церкви. Думаю, что многим было бы интересно узнать историю
этих событий, описанную, насколько возможно, кратко. В этой статье я попробую
ознакомить читателя с предпосылками научных открытий Галилея, привести краткое
повествование событий жизни и дела Галилея и дать общую оценку действий и
мотивов как Галилея, так и его противников.

Предшествующие
теории

Аристотель

Родом
Аристотель (384-324 г.г. до Р.Х.) был из города Стагира на фракийском побережье
полуострова Халкидика. Его отец был врачом и другом македонского царя Аминта II.
Аристотель рос и учился вместе с сыном Аминта – будущим царем Филиппом II
Македонским, и на протяжении всей жизни его судьба была тесно связана с
македонским царским домом. В возрасте 18-ти лет Аристотель отправился в Афины к
великому мыслителю Платону и провел в его школе около 20 лет. Он был самым
способным из учеников Платона, глубоко усвоившим его знания и идеи, но далеко не
всегда согласный со своим учителем.

В своей классификации наук Аристотель
предлагает разделить теоретическое знание на три вида: знание о существующем
самостоятельно, но подвижном – это физика. Знание о неподвижном и существующем
несамостоятельно – это математика; о существующем самостоятельно и неподвижном –
это первая философия, метафизика. Эта классификация вполне хороша, тем не менее
важно отметить, что она надолго уведет последующую мысль в сторону, так как
разрывает отношения физики и математики.

Таким образом, физика, изучающая
самостоятельно существующие, но подвижные предметы, занимается изучением
чувственного мира. Это учение о природе. Основной принцип – изучение от
очевидного для нас, до очевидного по природе.

В основе космологии
Аристотеля лежат очевидные для любого древнего грека положения: материальный мир
состоит из четырех элементов: воды, воздуха, земли и огня. Эти элементы
подвержены превращениям: так, например, воздух, охлаждаясь, превращается в воду,
вода – в землю, а разреженный воздух – в огонь.

Из неоднородности
пространства следует положение о том, что у каждой вещи есть свое естественное
ей место (здесь Аристотель следует своему принципу идти от очевидного для нас к
очевидному по природе). Камень падает вниз потому, что его естественное
положение внизу. Пламя устремляется вверх потому, что там естественное место
пламени. По достижении естественного местоположения, движение прекращается.
Причем, считалось, что все четыре элемента могут двигаться лишь
прямолинейно.

За пределами же земли существовали еще небесные сферы, но
движение небесных тел продолжается вечно – оно бесконечно и безначально, из чего
следует, что и движутся они по кругу (круг, как единственная фигура, не имеющая
ни начала, ни конца, с самых древних времен представлялся символом
бесконечности). Но так как на практике видно, что движение четырех земных
элементов может быть только прямолинейным, то необходимо признать, что небесные
тела состоят из пятого элемента – квинтэссенции, эфира. Этот элемент, в отличие
от других, ни во что не превращается и его свойством является совершенное
бесконечное движение и неизменность. Это постоянство также без труда
подтверждается, как указывает Аристотель, древнейшими наблюдениями. Изменяемые
же небесные явления, как-то появление новых светил или комет — следует отнести к
явлениям, происходящим в подлунном мире.

Вселенная Аристотеля конечна и
имеет шарообразную форму. В центре шара – неподвижная Земля, а Солнце, Луна и
планеты движутся по сферам вокруг нее. Движение всем сферам сообщает сфера
Перводвигателя, которую вращает неподвижный Перводвигатель.

Итак, общая
структура мира такова: Перводвигатель, между ним и подлунным миром – эфирные
тела. Подлунный мир же состоит из четырех сфер. Центральная сфера –
естественного местоположения земли, а остальные три – других элементов: воды,
воздуха и огня. Планета Земля, состоящая практически полностью из одноименного
элемента, находится в центре Вселенной и неподвижна. Для Аристотеля это
положение напрямую вытекало из теории о естественных
местоположениях.

Следует также отметить, что Аристотель основывал свою
физику не на умозрительных заключениях, а напротив: его физика была
ориентирована на опыт, получаемый посредством чувственного восприятия. И если
она и приходила к идеям о конечности мира, существовании некоего Перводвигателя
и эфирных тел, то «к этому приходили не из умственных упражнений, а потому, что
к этому приводят аргументы, имеющие основу в опытных положениях », очевидных для
науки того времени.

Теория
Птолемея

Поистине грандиозная концепция Аристотеля обладала
огромной привлекательностью и оказывала серьезное влияние на научную мысль
средневекового христианского мира, но с ее помощью нельзя было объяснить такие
явления, как изменение яркости видимого свечения планет в течение года. Поэтому
вскоре на смену этой теории пришла новая.

Концепцию предлагает Птолемей.
Он согласен с Аристотелем во всем, кроме вопроса о концентрических сферах.
Вместо этого он вводит чисто математическое объяснение движения планет. В основе
его концепции лежат три принципа.

Принцип эксцентрических траекторий
движения: земля находится не в центре планетарных орбит, а в смещенном из него
(эксцентрическом) положении. Таким образом, легче объяснить колебания яркости
свечения планет и видимые изменение скорости их движения.

Принцип
эпициклов заключается в том, что траектория движения каждой планеты является
составляющей двух или более круговых траекторий. Каждая планета вращается по
окружности, центр которой совершает вращение по окружности большего диаметра.
Этот центр может вращаться по еще большему диаметру и т.д. Траектория,
полученная в результате сложения этих круговых движений, называется
эпициклоидой. С помощью этого принципа Птолемей объясняет «остановки» планет и
их попятное движение.

Третий принцип – принцип экванта. Он заключается в
том, что планета (p), совершает круговое движение по эпициклу (малому кругу), в
то время как центр эпицикла движется вдоль деферента (большого круга) с
определенной угловой скоростью. Эта скорость непостоянна по отношению к центру
деферента (А), но постоянна по отношению к эксцентричной точке (b), называемой
точкой экванта и расположенной ассиметрично по отношению к центральному
положению Земли (см. рисунок).

Сочетание этих трех принципов позволило
Птолемею составить таблицы, которые в достаточной степени согласовывались с
практическими наблюдениями, так как сам принцип эпициклов оказался весьма гибким
и удобным в применении.

Стоит заметить, что благодаря этой работе
пропасть между натурфилософами и профессиональными астрономами все более
расширялась. Первые ставили своей целью объяснение строения Вселенной и движения
небесных тел с физической точки зрения, а вторые лишь составляли математические
схемы, пригодные для вычисления движения светил, не заботясь о том, чтобы
придать схемам какое-либо физическое основание. Именно ко вторым и относился
Птолемей, хотя в одной из своих книг он и претендовал на придание физического
смысла своим наблюдениям.

Николай
Коперник

Николай Коперник (1473–1543)
родился в Торуне, в купеческой семье. Потеряв 9-ти летним ребенком отца и
оставшись на попечении дяди по матери, каноника Ватцельрода, Коперник в 1491 г.
поступил в Краковский университет, где с одинаковым усердием изучал математику,
медицину и богословие. По окончании курса Коперник путешествовал по Германии и
Италии, слушал лекции в разных университетах, а одно время даже и сам
профессорствовал в Риме. В 1503 г. он вернулся в Краков и прожил там семь лет,
состоя профессором университета и занимаясь астрономическими наблюдениями.
Однако шумная жизнь университетских корпораций была не по душе Копернику и в
1510 г. он переселился в Фромборк, маленький городок на берегу Вислинского
залива, где провел всю остальную жизнь, состоя каноником католического костела и
посвящая свои досуги астрономии и безвозмездному лечению
больных.

Несмотря на то, что гелиоцентрические теории, и теории,
подразумевающие движение земли были и у древнегреческих мыслителей, только он
смог привести множество математических исчислений в подкрепление своей теории.
Основные тезисы его теории были таковы: Солнце занимает во вселенной центральное
место, а Земля движется вокруг своей оси (суточное вращение – этим объясняется
движение светил вокруг земли), и вокруг Солнца (этим Коперник объяснял видимое
движение Солнца вдоль эклиптики, смену времен года и сложные траектории планет).
Именно эти тезисы вместе с ответами на возражения против вращения Земли
содержатся в первой книге трактата. В остальных пяти приведена подробнейшая
математическая разработка этой теории.

При этом теория Коперника не
отказалась от теории сферической формы Вселенной и круговых орбит движения тел.
Это повлекло за собой необходимость математического признания эксцентрического
движения (чтобы объяснить, почему зимой меняется скорость движения Солнца) и
построения множества эпициклов, подобно тем, что были у Птолемея и примерно в
том же количестве.

Итак, предложив подобные изменения, Коперник упростил
физические обоснования Птолемея. Однако, в количественном отношении, нельзя
сказать, что математическая теория расчета траекторий отличалась большей
точностью по сравнению с системой Птолемея. Поэтому, большинство современных
Копернику ученых так и не приняло его исследования в качестве
теории.

Сложнее дело обстояло, если систему Коперника рассматривали с
точки зрения теории физической, объясняющей устройство вселенной. В таком
случае, она полностью противоречила бы Аристотелевской космологии: принципу
естественных движений и местоположений элементов, на основании которого делался
вывод о неподвижности Земли и нахождении ее в центре мира. Также был бы нарушен
принцип различия между земными и небесными телами.

Во введении к трактату
«Об обращениях небесных сфер», Коперник писал о том, что его работа
предназначена для ученых-математиков. Однако, судя по тому, что Коперник
остерегался реакции на свое творение (откладывал его публикацию), можно
предположить, что он претендовал на большее, чем приведение лишь математических
исчислений. Реакции философов на трактат не последовало: они не видели в этой
теории никакой угрозы, так как ее не принимали даже астрономы. Такое спокойствие
могло быть вызвано и «Обращением к читателю» издателя книги Андреаса Оссиандера,
в котором он говорил о том, что к произведению Коперника следует относиться, как
к математической теории, которая имеет замечательные догадки и отличается
предельной простотой.

Джордано
Бруно

Филиппо Бруно родился в семье солдата Джованни Бруно в
Нола (Кампанья) близ Неаполя в 1548. В 11 лет его привезли в Неаполь изучать
литературу, логику и диалектику. В 15 лет в 1563 он поступил в местный монастырь
Святого Доминика, принадлежащий к Доминиканскому ордену, где продолжил обучение.
Здесь в 1565 он стал монахом и получил имя Джордано. В 1572 Бруно принял
священный сан.

Усиленные занятия выработали в нем критическое отношение к
догматам Церкви и схоластике. Вскоре за сомнения относительно пресуществления
Даров и непорочного зачатия Девы Марии он навлек на себя подозрения в ереси.
Своими высказываниями он смущал собратьев-монахов, и начальству пришлось начать
расследование его деятельности.

Джордано Бруно сжигают в 1600 году, по
обвинению во многих ересях. В том числе, он говорил, что мир вечен и существуют
бесконечные миры. А. Койре справедливо заметил, что «вне всякого сомнения,
Джордано Бруно не очень крупный философ и слабый ученый ». Никаких
астрономических и научных открытий с именем Бруно не связано. Бруно — идеолог. И
успех его гелиоцентрической мифологемы означает, что гелиоцентрическое
мировоззрение соответствовало некоторой идеологической установке этого времени,
отвечало не на физические, а на метафизические вопросы. К тому же учение
Коперника было на руку быстро растущей идеологии скептицизма и неверия в
человеческие силы. Нескрываемый интерес диссидентской интеллигенции к
коперниканству и философские спекуляции на нем побудили Ватикан спустя полвека
после публикации книги Коперника (как раз когда Галилей занимался поиском
научных доказательств модели) внести ее в индекс запрещенных
книг.
Деятельность Галилея.

Италия эпохи Возрождения представляла
собой ряд независимых государств, значительно отличающихся по форме управления
друг от друга (от демократической республики до наследного владения герцогов);
существовало много мнений по экономическим и социальным вопросам; но было две
сферы, где не могло быть никакого плюрализма мнений: религиозная жизнь и
философия, Римская католическая Церковь и Аристотель. Во времена Галилея Церкви
и науке пришлось перейти в оборону: набирала силу Реформация, сказывались
начатки свободомыслия, рожденного Ренессансом. Все это не могло не повлиять на
жизнь и труд Галилея, которого называют отцом современной науки. Вряд ли какие
другие события из истории науки обсуждались шире, чем осуждение Церковью теории
Коперника в 1616 году и суд над Галилеем в 1633 году. Эти два факта всплывают,
когда начинают говорить о противоречии между наукой и религией.

Творческую жизнь Галилея можно разбить на три периода:
1564-1610 (студенчество и работа в университетах); 1610-1632 (от возвращения во
Флоренцию до издания «Диалога»); 1633-1642 (судебный процесс и домашний
арест).

Первые шаги в
науку.

Галилео Галилей родился 15 февраля 1564 года в городе
Пиза, принадлежавшего к великому герцогству Тосканскому. Его семья принадлежала
к старинному Флорентийскому роду, однако финансовое состояние на момент рождения
Галилея было весьма плачевно. От отца Винченцо Галилео ученый наследовал
гибкость ума, артистические способности, а вместе с тем предрасположенность к
математике. От матери, Джулии Амманнати, которую описывали женщиной сварливой и
резкого характера, он получил некоторую агрессивность, нетерпимость, которые
проявлялись в неожиданных вспышках ярости и колких насмешках над окружающими
.

Начальное образование Галилей получил в Пизе, затем учился в монастыре
Конгрегации Валломброза во Флоренции, где чуть не стал (а возможно даже успел
стать) послушником. Однако отец забрал его оттуда под предлогом болезни глаз.
Затем отцу пришла мысль сделать из Галилея медика, таким образом, поправив дела
всей семьи. Для этого Галилей должен был вернуться в Пизу, где в 1581 году он
поступил в университет. Однако Галилей выказал полное равнодушие к
профессии.

В 1583 году Галилей впервые встретился с математиком Остилио
Риччи (1540-1603), который преподавал этот предмет пажам Великого герцога.
Именно он сообщил Галилею первые сведения об евклидовой геометрии, а затем и
механике Архимеда, характерной особенностью которой было решение проблем
механики из физических экспериментов, а не абстрактных метафизических принципов.
Именно этот метод Галилей в будущем возьмет на вооружение и
усовершенствует.

За четыре года пребывания во Флоренции Галилей углубил
свои познания в теории Евклида и в особенности физики Архимеда. Свидетельством
увлечения этими теориями, была первая работа, озаглавленная «Маленькие весы». В
ней был представлен метод определения точного веса тел с помощью
гидростатических весов. Несмотря на то, что это не было новым открытием, Галилей
смог заметно усовершенствовать весы. Эта работа заставила многих обратить
внимание на молодого ученого.

Вторая работа была написана около 1586 и
содержала доказательства теоремы о центре тяжести параболических конических
сечений. Эта работа была в том числе отправлена отцу Клавию, иезуиту и
профессору математики в Колледжо Романо. Во времена Галилея его считали одним из
крупнейших математиков, такого же мнения был и сам Галилей. Об их раннем
знакомстве свидетельствует и одно из первых писем Галилея, где он писал «Кажется
мне, что настало время нарушить молчание, которое я хранил до сей поры с Вашим
Высокопреподобием со дня моего отъезда из Рима ». Очевидно, в 1587 году,
Галилей, претендовавший на кафедру математики в Болонском университете, ездил в
Рим, чтобы заручиться поддержкой отца Клавия, и эта поездка положила начало
добрым отношениям между ними. О заинтересованности отца Клавия говорит и
незамедлительный ответ Галилею, который был на 30 лет моложе его. Эта же работа
сильно возвысила Галилея в глазах исследователя механики Гвидобальдо дель
Монте.

Преподавание в Пизанском
университете

Несмотря на все старания, попасть в Болонский
университет Галилей не смог. Также не вышла задумка с преподаванием в
Падуанском, Пизанском и Флорентийском университетах. Однако чуть позже,
благодаря хлопотам своих покровителей, Галилею удалось стать профессором
Пизанского университета. К этому времени относятся три группы рукописей Галилея.
Первая группа написана по вопросам логики, исходя из аристотелевских «Аналитик».
Вторая – о трудах Аристотеля «О небе» и «О происхождении и уничтожении» с
комментариями о движении. Третья содержит несколько трактатов о движении тел.
Исследования показали, что большинство из этих рукописей соответствуют программе
курсов из Колледжо Романо, где-то являясь даже прямой калькой. Лишь в третьей
группе за Галилеем уже наблюдается бóльшая независимость
мышления.

В период преподавания в Пизе, Галилей понял
необходимость углубить свои познания в области логики. От отца Клавия он получил
конспекты лекций молодого профессора логики Колледжо Романо Паоло делла Валле. В
них была изложена теория процесса доказательств, основанная на трактате
Аристотеля «Вторые аналитики». В этом трактате была описана некоторая научная
методология: необходимые предпосылки, типы доказательств и определение степени
научной ценности полученных результатов. Галилей сделал в этих конспектах
множество пометок, а затем попросил у отца Клавия и другие курсы по
натурфилософии. Причем, за некоторым исключением эти трактаты нужны были Галилею
не для преподавания и составления собственных курсов. Напротив, молодой
математик должен был избегать вторжения в натурфилософию. Однако интерес к ней
проявился уже на этой стадии.

Подробнее стоит упомянуть пизанский трактат
Галилея «О движении». В нем он рассматривает аристотелевскую теорию движения тел
критически. Подобные критические элементы были уже и у преподавателей философии
из Колледжо Романо, однако, Галилей ставит и новые вопросы, и, хотя ответы на
них не даны, или даны ошибочно, проблематика этого вопроса стала вырисовываться
все отчетливее. Так, например, в вопросе о вращении материальных сфер Галилей
остается верен учению Аристотеля, объясняя «естественное движение» приближением
тела к естественному положению, а «вынужденное» — отдалением от него. Однако
если материальная сфера вращается вокруг центра Вселенной, это движение нельзя
отнести ни к одному из этих типов. Таким образом, Галилей приходит к выводу, что
«естественное» и «вынужденное» — не лучший способ описания движения. Вопрос этот
важен потому, что Аристотель именно на этом основании полностью отрицал движение
Земли вокруг своей оси: оно вынужденное, а, значит, не может продолжаться долго.
Таким образом, Галилей пришел к заключению о возможности физического (с точки
зрения современной ему науки) подтверждения вращения Земли вокруг собственной
оси. Уже в этот период Галилей внимательно ознакомился с трудами Коперника (в
«Трактате о небе» Галилей приводит доводы против принятия системы Коперника,
основанных на учении профессоров Колледжо Романо, хотя, слишком определенной
позиции Галилей пока не занимает). Итак, подняв в первый раз проблематику учения
о движении, но в то же время не имея ничего, что бы могло ее заменить, Галилей
уже интуитивно догадывался о превосходстве учения Коперника над Аристотелевской
космологией. Дело было лишь за новой теорией движения.

Известны и опыты
Галилея, которые вызывали неоднозначную реакцию среди философов. В частности,
Вивани пишет об этом периоде: «И тогда к большому недовольству всех философов им
была доказана посредством опытов, наглядных демонстраций и объяснений
несостоятельность очень многих выводов самого Аристотеля касательно природы
движения … он неоднократно демонстрировал эти опыты на вершине Пизанской башни
при участии других преподавателей, философов и всех студентов». И несмотря на
то, что эти слова часто считались вымыслом, некоторые исследователи считают это
мнение весьма отвечающим фактам . В результате критического подхода к учению
Аристотеля, из-за неуважения к традициям академии и некоторым другим событиям,
произошедшим из-за вспыльчивости Галилея, он вынужден искать другую
работу.

Падуанский период

В
28-летнем возрасте Галилей начал преподавать в Падуе, где находился в течение 18
лет, до 1610 года. В этом университете теоретической основой преподавания
естественных наук оставалось учение Аристотеля, однако на медицинском факультете
сохранились традиции проведения научных экспериментов. По сообщению Вивиани,
лекции Галилея посещались многими слушателями. Основными дисциплинами в курсах
Галилея были геометрия и астрономия, согласная с учением Птолемея и Аристотеля .
Преподавание астрономии ограничивалось только математическими аспектами.

В этот период Галилей считал теорию Коперника более соответствующей
истине, чем аристотелевско-птолеемевскую. Это подтверждает письмо к коллеге из
Пизы Якопо Маццони, датированное маем 1597 года: «Но по правде говоря,… я
остался… в некотором недоумении и растерянности, видя как вы, достопочтеннейший
синьор, столь решительно и открыто отрицаете точку зрения пифагорейцев и
Коперника касательно движения и местоположения Земли; т.к. я сам считаю эту
теорию более соответствующей действительности, чем теория Аристотеля и Птолемея»
. В последующей части письма Галилей критикует доводы, выдвинутые Маццони против
Коперника. Известно также письмо к Кеплеру, датированное тем годом, что и
предыдущее, в котором Галилей выражает радость, что нашел «любителя истины,
который не следовал бы путем извращенного философствования» , также он
упоминает, что в течение многих лет, склоняется к точке зрения Коперника, и с
помощью этой гипотезы нашел объяснение многих природных
явлений.

Очевидно, Галилей имел в виду свою теорию отливов и приливов,
при помощи которой считал возможным подтвердить теорию Коперника. Причиной этих
явлений Галилей считал вращение Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца (уже
тогда были обнаружены и описаны годовые и двухдневные циклы приливов). В
будущем, Галилей положит эту теорию в основу своей книги о теории Коперника, где
в том числе будет критиковать теорию Кеплера, говорящую о том, что приливы и
отливы зависят от лунного притяжения.

Итак, если характерной особенностью
Пизанского периода была возможность говорить о вращательном движении Земли, то
особенность периода нахождения в Падуе – возникновение идеи доказательства
учения Коперника с помощью приливов и отливов. Однако Галилей интуитивно
догадываясь о правильности этой теории, действует осмотрительно, осторожно
называя ее «точкой зрения Коперника» и «гипотезой, более соответствующей
истине». Для того чтобы окончательно отречься от Аристотелевской теории
естественных движений и местоположений, Галилею было необходимо создать новую
теорию движения. Только после этого он мог бы говорить о движении Земли вокруг
Солнца. Причиной же молчания ученого было честное отношение к науке и понимание,
что достойной замены аристотелевскому учению, подкрепленному чувственным
восприятием человека, у него пока нет. Таким образом, наряду с доказательством
истинности теории Коперника, Галилею пришлось создать и новую, противоположную
Аристотелевской, «естественную философию», которая могла бы оправдать
математическую теорию физическими доводами.

Первые открытия с телескопом

1609 год ознаменовался двумя
событиями.

Первое из них – публикация трактата Кеплера «Asronomia Nova».
В этом трактате ученый формулирует два закона движения планет. Основываясь на
наблюдениях Марса, выполненных Тихо Браге, Кеплер пришел к выводу, что орбита
Марса имеет форму эллипса, а не идеальной окружности, и что Солнце находится в
одном из фокусов этого эллипса. Впоследствии было доказано, что такая орбита
характерна и для других планет. Этим в теорию Коперника было внесено
значительное усовершенствование, которое сделало ненужным использование прежних
понятий об эпициклах и эксцентрических орбитах. Однако стоит заметить, что
Галилей так и не прочел трактат Кеплера или же просто не принял его: до конца
жизни Галилей оставался сторонником сферических орбит. Достижения Кеплера не
были замечены современниками и, забегая вперед, можно сказать, что их ценность
была осознана лишь во времена Ньютона.

Вторым событием стало начало
практических наблюдений Галилея при помощи телескопа. Строго говоря, Галилей не
был изобретателем телескопа, но после многочисленных попыток ему удалось сильно
усовершенствовать прибор, который стал инструментом, важным для научных
исследований и имеющим военное значение. Сразу после демонстрации телескопа
высокопоставленным лицам Венецианской Республики, ученый получил пожизненный
титул профессора и повышение жалования с 520 до 1000 флоринов. Сам же ученый
приступил к систематическим наблюдениям небесных тел.

Первым важным открытием Галилея стало
открытие четырех планет, вращающихся вокруг Юпитера. Приведя подробное описание
этих наблюдений, Галилей заключил: «У нас есть великолепный действенный
аргумент, чтобы развеять сомнение тех, кто, спокойно принимая в системе
Коперника утверждение о вращательном движении планет вокруг Солнца, смущен
вращением Луны вокруг Земли и их совместным годовым обращением вокруг Солнца; в
связи с этим они считают, что подобную структуру Вселенной следует отвергнуть,
как неприемлемую» .

Вторым открытием стали результаты наблюдений за
поверхностью луны, доказывавшие, что она имеет горный рельеф, подобно
земному.

Открытия Галилея сделали возможным подтверждение его
теоретических догадок физическими доказательствами. При помощи телескопа Галилей
приобрел возможность применить экспериментальный метод. Также опровергались две
важнейшие предпосылки аристотелевской теории: принципиальное различие между
Землей и небесными телами (включая Луну), а также движение всех небесных тел
вокруг Земли.

Эти исследования опубликованы в «Звездном вестнике»
(«Sidereus Nuncius»). Галилей говорит о том, что значение новых открытий
подталкивает его к написанию большого трактата, в котором была бы представлена
новая «система мироздания» и представлена сравнительная характеристика двух
систем – Аристотелевской и Коперниковской. Там же Галилей пишет фразу о том, что
изобрел телескоп «в результате озарения светом Божественной Благодати» , таким
образом можно сказать, что он осознавал написание этой работы, как некую
миссию.

В связи с новыми открытиями, Галилей начал задумываться над тем,
стоит ли ему принимать пожизненный титул и удвоенное жалование, так как
преподавание отнимало у него слишком много времени, и он не мог заниматься
написанием книг. В результате переговоров, он получил место Главного математика
Пизанского университета и Главного математика и философа Великого герцога
Тосканского» с годовым жалованием в 1000 скуди. Важным моментом было то, что
Галилей не обязан был постоянно находиться в Пизе и преподавать. Возвращением во
Флоренцию в 1610 году начинается второй этап творческой деятельности Галилея.

Изданный «Звездный вестник» вызвал большой интерес, и все его экземпляры
были раскуплены в течение недели. Реакция была различной. Кеплеру книга очень
понравилась, о чем он и написал Галилею в пространном письме, сетуя на то, что у
него нет достаточно хорошего телескопа, чтобы проверить открытия. Позднее,
приобретя телескоп, он полностью подтвердил их. Враждебно отреагировал профессор
математики из Болоньи, астроном Маджини. Причиной его враждебности стало
нежелание принять результаты открытий, которые могли подорвать основы всей
астрономической науки, в которой он, Маджини, был признанным авторитетом. Сам он
считал и книгу, и саму идею использования телескопа ошибочными, но обещал во
всем удостовериться . Еще более враждебной была реакция Мартина Хорки,
считавшимся учеником Маджини. В июне 1610 года он опубликовал книгу, где
обрушился на Галилея, отрицая истинность его открытий, однако, за это был выгнан
из дома самим Маджини.

В 1610 году было совершено еще два важных
открытия. Первое из них касается Сатурна. О нем он сообщает в своем письме
государственному секретарю Винта в письме от 30 июня: «Светило Сатурн не
является одиночным, но состоит из трех небесных тел, едва касающихся друг друга,
относительно друг друга не движущихся, не меняющих позиции и расположенных по
линии вдоль Зодиака. Среднее из этих тел по размерам приблизительно в три раза
больше, чем боковые» . Второе – открытие фаз Венеры, подобных лунным. Галилей
сразу же понял важность этих открытий, которые не вписывались в прежнюю систему
астрономических представлений, т.к. невозможно было объяснить эти явления в
свете теории Птолемея.

В конце 1610 года Общество Иисуса, в частности,
отец Клавий из Колледжо Романо, славившийся широтой своих взглядов одобрил
работу Галилея. 17 декабря они убедились в существовании четырех спутников
Юпитера, названных Галилеем медическими планетами. Отец Клавий собственноручно
написал Галилею: «Действительно, Ваша милость заслуживает самых горячих похвал,
так как Вы были первым, кто наблюдал это явление» . Также Галилей получил письмо
с одобрениями от доминиканца Томмазо Кампанеллы, который узнал об открытиях из
«Звездного вестника» и хвалил ученого за то, что он «открыл глаза людям, показав
им новое небо и новую Землю на Луне» . Следует отметить также, что Галилей
отнесся к этим словам весьма сдержанно, не приняв странных ему космологических
воззрений Кампанеллы.

Спор о плавающих телах

К важным последствиям привела полемика Галилея с двумя профессорами Пизанского
университета, касающаяся льда, плавающего на поверхности воды. Профессора
придерживались Аристотелевской системы о естественном положении тел и считали,
что холод способствует увеличению плотности воды, и если лед и держался на
поверхности воды, то только за счет своей формы. Галилей же выдвигал аргументы,
основанные на теории Архимеда: тела тонут, или держатся на поверхности жидкости
в зависимости от плотности этих веществ. Позже к профессорам присоединился
Людовико делле Коломбе. Однако в публичном диспуте победил Галилей. Это побудило
его к написанию трактата по гидростатике, который он назвал «Рассуждение о
телах, пребывающих на поверхности воды в покое, и тех, которые в ней движутся».
В ней был затронут вопрос о природе движения, причем опыты, доступные любому
обывателю, противоречили Аристотелевской системе о естественном положении тел и
движении в целом. Также Галилей упомянул в этом трактате проблему определения
периода обращения четырех спутников Юпитера и предлагал свое объяснение природы
солнечных пятен.

Ответом на эту работу стали не только благожелательные
отзывы, но и отрицательное отношение закоренелых консерваторов. Полемика еще
сильнее увеличила пропасть между ними, и привела к созданию «антигалилеевской
лиги», образованной с целью собрания опровержений идеи о движении Земли и других
положений галилеевской теории.

Пятна на Солнце были обнаружены
впервые не в XVII веке. О них имели представление даже в эпоху Греко-римской
цивилизации, так как разглядеть их можно было на закате или через закопченное
стекло невооруженным глазом. В большинстве случаев их объясняли проекцией
движущихся планет с солнечным диском. Еще в 1607 году, Кеплер признал одно из
таких пятен за планету Меркурий. Объяснения, подобные этим, имели место в связи
с тем, что Солнце в связи с трактатом Аристотеля «О небе» представлялось, как
совершенное светило, покрытое твердой оболочкой. Вклад Галилея в этот вопрос
состоял в том, что в его работах было впервые указано, что солнечные пятна
принадлежат самой поверхности Солнца.

В 1611 году Шейнер написал письма о
своих наблюдениях, назвав их «Tres epistolae de maculis solaribus ad Marcum
Weserium». Будучи иезуитом, он отрицал принадлежность пятен солнечной
поверхности и выдвигал гипотезу, что это могли бы быть другие планеты, отличные
от Меркурия и Венеры. Причем, опасаясь острой реакции, он выбрал псевдоним
«Апеллес». Изучив эти три письма, Галилей согласился, что пятна не являются
иллюзией, однако он критиковал сами мотивы, побудившие Шейнера отрицать
возможность существования пятен на самом солнце. Галилей заметил, что это
явление не было постоянным, таким образом, не являясь каким-либо небесным телом.
Скорее всего, это некие «облака», соприкасающиеся с поверхностью Солнца. Ответ
Галилея был при этом очень вежливым и аккуратным.

Важно заметить, что,
прочитав это письмо, кардинал Маффео Барберини похвалил Галилея за
проницательность и заключил, что опровержение его точки зрения невозможно. Но
уже имея неприятный опыт столкновения с богословскими доводами против своих
гипотез, Галилей обратился с запросом к кардиналу Карло Конти. Тот ответил ему,
что в Писании нет обоснования аристотелевской гипотезы о совершенстве и
несокрушимости небесных сфер, и что мнения Отцов Церкви скорее склоняется к
противоположному представлению о них. Что же касается вращательного движения
Земли, то Конти выразил мнение, что это мало соответствует Писанию. Однако,
гипотеза Коперника может быть приведена в согласие со Священным Писанием только
при допущении, что язык Библии является общеупотребительным, так как написана
она для простого народа; но этого «без крайней надобности не следует допускать»
Иными словами, кардинал выразил мысль о том, что если будут приведены
достаточные доказательства верности теории Галилея, некоторые места в Писании
можно будет трактовать по-другому. Галилей же в свою очередь был уверен, что
решение проблемы солнечных пятен могло бы нанести еще один удар по
аристотелевской системе, опровергнув ее «догмат» о несокрушимости небесных
тел.

Затем разразился спор, в котором приводимые сторонами аргументы
сводились к противостоянию двух систем – гео- и гелиоцентрической. Спор этот в
некоторые моменты был очень напряженным, но затем пошел на спад. Однако он
повлек за собой некоторое охлаждение отношений между Галилеем и иезуитами (т.к.
Шейнер был иезуитом), в том числе и из Колледжо Романо (к тому времени отец
Клавио уже умер). Но вызвано оно было не столько различными позициями, сколько
резкими выпадами Шейнера и не менее резкими ответами ученых друзей Галилея.
Стоит также отметить стремление Галилея эти отношения наладить.

Но если
среди ученых открытия Галилея находили все больше одобрительных возгласов, то
нельзя было сказать того же о философах. Галилей не смог переубедить и своих
коллег по кафедре философии в Падуанском университете. Так, например, Кремонини
считал, что одного авторитета Аристотеля в области натурфилософии и мнения
Плутарха об обманчивости оптических линз уже достаточно, чтобы считать все
открытия Галилея лишь оптической иллюзией. Также падуанский друг Галилея —
священник Паоло Гвальдо писал Галилею «…я не встретил еще ни одного философа или
астролога, которые захотели бы подписаться под утверждением Вашей Милости о том,
что Земля вертится; еще в меньшей степени это захотели бы сделать богословы.
Поэтому хорошенько подумайте, прежде чем публично утверждать истинность своего
мнения; многие из высказанных Вами положений могут вызвать полемику, особенно,
если Вы будете слишком наставить на их истинности» .
Ученые – противники
Галилея, не находили научных аргументов против него и объединились в секретное
движение сопротивления идеям Галилея, названное «Лигой». «Лига» решила бороться
с Галилеем с помощью богословия.

Первые богословские
доводы

Главной фигурой «Лиги» стал флорентийский философ
Аристотелевского толка Лудовико делле Коломбе, который распространил в рукописи
свою диссертацию «Ludovico delle Colombe contro il moto della Terra», где
выражал мысли о том, что там, где Священное Писание можно понимать буквально,
нельзя толковать его иным образом. Также он сделал попытки совмещения теории
Аристотеля с открытиями Галилея: так, он писал, что Луна покрыта слоем гладкого
льда, чем и объясняется видимая шероховатость, но на деле – гладкость лунной
поверхности. Рукопись эта не была издана и имела множество неточностей, и
большого влияния на общество оказать не могла. Однако сам факт использования
богословских возражений был неприятным прецедентом для Галилея. Он внимательно
прочитал работу и прокомментировал ее.

В 1611 году в Венеции была
опубликована книга Франческо Сицци под названием «Dianoia astronomica, optica,
physica». Сицци, друживший с Маджини и Хорки, критиковал Галилея не только с
точки зрения философии, но и перевел вопрос в область богословия, указав, что
число планет не может быть иным, как семь, так как в Храме Иерусалимском
находился семисвечник. Таким образом, он отрицал существование медических
планет.

Между тем, Галилей приехал в Рим, чтобы
заручиться поддержкой отцов иезуитов из Колледжо Романо. Первым делом он
встретился с иезуитами, а затем и с другими авторитетными лицами, которым
открытия были продемонстрированы в телескоп. Этот приезд произвел на круги
римских ученых большое впечатление. Один из самых влиятельных богословов того
времени, кардинал Роберто Беллармин, почувствовал необходимость разобраться в
новых известиях и направил к иезуитам записку с пятью вопросами: 1)
действительно ли существует множество звезд, невидимых невооруженным глазом? 2)
действительно ли Сатурн состоит из трех слитых воедино небесных тел? 3)
действительно ли Венера имеет фазы, подобные лунным? 4) действительно ли
поверхность Луны шероховата и гориста? 5) действительно ли Юпитер имеет четыре
спутника, которые вращаются вокруг него? На все вопросы был дан положительный
ответ, за исключением четвертого. Мнения здесь расходились. Так, отец Клавий
объяснял видимые неровности неравномерностью плотности поверхности, другие
считали, что она гориста. В ответной записке ответ был честным: безоговорочной
уверенности, чтобы настаивать на каком-либо конкретном решении этого вопроса у
ученых нет.

Перед кардиналом возникло несколько проблем: некогда в деле
Джордано Бруно он играл немаловажную роль, и теперь, когда он узнал о том, что и
правда есть множество звезд, которые нельзя наблюдать невооруженным взглядом,
призрак теории Бруно мог встать перед его глазами: недаром первым вопрос,
который был задан, касался именно множества неподвижных звезд. Вторая проблема –
необходимость примирить Священное Писание с теорией Коперника, о которой уже
почти открыто отзывался Галилей. Кардинал не исключал a priori возможности
примирения идей Коперника со Священным Писанием, хотя и считал эту возможность
маловероятной. Но его смущал тот пыл, с которым Галилей отстаивал идеи Коперника
во время своего пребывания в Риме. Его достоинства, как ученого никто не
оспаривал, но как мирянин – он не мог быть с точки зрения духовенства
компетентным в богословских вопросах. С одной стороны стояла возможность
недооценить серьезность проблем существующей системы толкования, с другой –
возможность дать право решения богословских вопросов порой некомпетентным
мирянам. Последствия в обоих случаях могли быть плачевными для богословия, и
кардинал прекрасно это понимал. Следует заметить, что озабоченность существовала
лишь в засекреченных документах. Внешне же отношение церковной власти было
безмятежным, о чем можно судить по спокойному тону писем и встречах с Галилеем.
Выражением всеобщего уважения стало избрание его шестым членом Академии Линчеи,
основанной князем Федерико Чези за восемь лет до этого.

События 1616 года, первое предупреждение
Галилею

Важную роль сыграла публикация брошюры богослова,
монаха ордена кармелитов, Антонио Фоскарини под названием «Письмо отца Паоло
Антонио Фоскарини, кармелита, о воззрениях пифагорейцев и Коперника на
подвижность Земли и неподвижность Солнца и о новой пифагорейской системе
мироздания». Здесь отмечались неадекватность доказательств и неправдоподобие
системы Птолемея. Согласование Священного Писания и доводов, якобы ему
противоречащих, проводилось в соответствии с идеей, изложенной ранее самим
Галилеем: будучи истинным, Писание не может противоречить истинности теории
Коперника (если допустить, что истинность последней могла быть
проверена).

Ответом ему было письмо кардинала Беллармино, написанное 12
апреля 1615 года. В письме прекрасно видно позицию, которую он занимал по
отношению к разбираемому вопросу. Он хвалил Фоскарини за то, что тот писал не в
тоне утверждения, а в тоне предположения. Признавал, что для математика теория
Коперника более удобна, чем теория эпициклов. Но утверждать, что так и есть на
самом деле опасно: во-первых, это заденет всех философов и
богословов-схоластиков, а во-вторых, опровергая Писание, можно повредить вере.
Также он писал, что Тридентский собор запретил толкование Священного Писания,
противоречащее общему согласию отцов Церкви, которые согласны, что солнце
находится на своем небе. Способна ли Церковь будет терпеть высказывания,
противоречащие святым отцам? Также кардинал выражал сомнение в искренности веры,
говоря, что если это не вопрос веры в отношении данной темы, то, по крайней
мере, это вопрос веры в отношении говорящего. Важным пунктом в позиции кардинала
Беллармино было высказывание о том, что если позиция Фоскарини и Галилея будет
доказана, то несомненно надо будет перетолковывать Священное Писание, однако
кардинал имел большие сомнения в том, что это удастся сделать.

Чуть позже
Галилей приступил к сочинению нового обширного послания, которое он адресовал
Кристине ди Лорена – великой герцогине-матери Лотарингской. Фактически, это было
письмо, выдвигающее основополагающие принципы Галилея в понимании Священного
Писания. Противники демонстрируют незнание того факта, что идеи Галилея не
оригинальны – их автор Коперник, который позаимствовал их у древнегреческих
философов. Коперник публиковал свою книгу с одобрения влиятельных церковных лиц,
посвятив книгу папе Павлу Третьему. Никогда раньше она не осуждалась. Почему же
осуждение должно быть вынесено именно сейчас, когда теория Коперника начала
подтверждаться? Ответ Галилей давал сам: из-за того, что эта теория расходится с
буквальным толкованием некоторых мест Священного Писания. В ответ Галилей
предлагает семь принципов толкования Священного Писания: 1) значение Писания не
может быть в конфликте с человеческим разумом и чувством; 2) когда есть конфликт
между научным пониманием (книгой Природы) и прочтением Писания, то нужно искать
новые способы интерпретации Писания; 3) Галилей говорил о невозможности
смешивать веру и какую-либо философию; 4) при толковании Священного Писания, не
ставя его правоту под сомнение, необходимо помнить, что язык этой книги выбран
по отношению к тем людям, которые должны были эту книгу воспринимать во время ее
написания. 5) задача Священного Писания не в том, чтобы рассказывать нам о
космологии, но в том, чтобы вести нас ко спасению; 6) если происходит конфликт
между Священным Писанием и плохо доказанным научным фактом, то следует оставить
буквальное толкование Писания; 7) если есть несколько интерпретаций сложного
места в Священном Писании, то не стоит с горячностью отстаивать одну из них.
Именно в этих пунктах выразился взгляд Галилея на экзегезу. Это творение,
получившее широкое распространение, изменило убеждения многих сомневавшихся или
противников учения Коперника, за исключением заведомо предубежденных. После
успеха Галилей начал обдумывать решительный удар в защиту теории Коперника и
даже направился в Рим, чтобы отстоять свою позицию, однако события начали
развиваться в другую сторону.

20 марта 1615 года произошли первые
тревожные события для Галилея. Томазо Каччини, убежденный в ошибках Галилея,
дает против него показания в инквизиции. Он утверждал, что от некоторых из
учеников Галилея он слышал богохульные высказывания в адрес святых и Самого
Господа. Он говорил, что Галилей придерживается двух положений: Земля движется,
как целостнее тело и совершает суточное обращение. Солнце неподвижно.
Следовательно, он противоречит вере. Каччини выразил сомнение в вере Галилея,
т.к. он ведет переписку с лицами из Германии (охваченной реформацией).
Расследование инквизиции продолжалось до ноября. В ходе него выяснилось, что
богохульные высказывания были подстроены самим Каччини, однако для
доказательства слов Галилея о движении земли были приведены отрывки из его писем
по поводу споров о солнечных пятнах. Эта книга Галилея была подвергнута
проверке, но мнение цензора не сохранилось. По всей видимости, оно не было
отрицательным, т.к. книга Галилея не была внесена в следующем году в список
запрещенных книг.

19 февраля 1616 года экспертам
инквизиции были представлены два положения, вобравшие в себя суть учения
Коперника: 1) Солнце является центром мироздания и, следовательно, неподвижно;
2) Земля не есть центр мироздания, она не является неподвижной и движется как
целостное тело и к тому же совершает суточное обращение.
Богословы были
компетентны в своей области, но отнюдь не в области естественных наук. Ответ они
дали в течение четырех дней, очевидно не сочтя необходимым подробный разбор
положения, заранее казавшегося им неверным. На пленарном заседании 24 февраля
они вынесли решение: 1) «Все считают, что явление неверное и абсурдное с
философской точки зрения, и кроме того формально еретическое, так как выражения
его во многом противоречат Священному Писанию, согласно буквальному смыслу слов,
а также обычному толкованию и пониманию Отцов Церкви и учителей богословия». 2)
«Все считают, что это положение заслуживает такой же философской цензуры; с
точки зрения богословской истины, оно, по крайней мере, ошибочно в вере» . По
итогам этого заключения 5 марта 1616 года книга Коперника «Об обращении небесных
сфер» была внесена в индекс запрещенных книг. Также было постановлено кардиналу
Белармину вызвать Галилея и предупредить последнего о необходимости отказаться
от подобных убеждений. При необходимости нужно было предпринять три шага –
увещевание, предупреждение и тюремное заключение. Галилей внял увещеванию, не
было надобности даже во вмешательстве Комиссара Инквизиции. Позже пошли слухи об
отречении Галилея, но сам кардинал письменно подтвердил, что Галилей не был
вынужден отрекаться от веры, до его сведения лишь было доведено распоряжение
Святейшего Отца, выраженное Декретом Конгрегации Индекса, в котором говорилось,
что приписываемое Копернику учение о движении Земли вокруг Солнца, о нахождении
неподвижного не продвигающегося с востока на запад Солнца в центре мироздания
противоречит Священному Писанию, и поэтому его нельзя ни придерживаться, ни
защищать.

Многие бывшие почитатели Галилея, почуяв изменение направления
ветра, сменили свои мнения на более безопасные. Иезуиты, убежденные в
несостоятельности теории Птолемея, остановились на теории Тихо Браге о том, что
Солнце движется вокруг Земли, а все остальные планеты – вокруг Солнца. Они
ожидали новых доказательств теории Коперника, но Галилей пока не мог их
предоставить. Это заставляло всех его сторонников молчать.

Осуждение Галилея 1633 года

В 1620 году умер
кардинал Беллармин, а в 1623 папа Григорий XV. Его место занял кардинал Маффео
Барберини, принявший имя Урбана VIII. Вся прогрессивная Европа отнеслась к его
избранию с одобрением. Это был человек большого ума и высокой культуры, кроме
того, он состоял членом Академии Линчеи, и будучи юристом, имел талант
дипломата.

По отношению к теории Коперника папа с самого начала
продемонстрировал терпимость, хотя, разумеется, он не выступал в ее защиту. Он
оставался при своем мнении, что любая астрономическая теория останется лишь
гипотезой и не может быть доказана. Но вместе с тем новый папа высказывал свое
почтение и восхищение по отношению к Галилею. Более того, в 1616 году кардинал
выступил против объявления теории Коперника еретической.

Можно
представить себе какие чувства испытывал Галилей, когда папой стал этот человек.
Но хорошие новости на этом не кончились – папа назначил председателем Палаты
Вирджинио Чезарини, большого друга Галилея, и утвердил Чамполи, верного
сторонника Галилея, в должности секретаря Отдела папских грамот, одновременно
назначив его своим тайным советником. Все эти изменения заставили Галилея
надеяться на благополучный исход в его начинаниях.

В 1624 году Галилей
решается ехать в Рим для выражения почтения новоизбранному папе, преследуя,
однако, свою цель – посмотреть стало ли возможным изменение отношения Церкви к
учению Коперника. Однако надеждам Галилея не суждено было сбыться. Уже в дороге
его застает известие о смерти Чезарини. И если в первой беседе с папой,
продлившейся около часа, Галилей выражал свое удовольствие, то последующие
беседы, затрагивающие уже более конкретные проблемы, оставили его
неудовлетворенным. Ученый ожидал не тех ответов, которые дал ему папа по поводу
учения Коперника: несмотря на то, что теория представляет определенную опасность
Церковь не осуждала ее, и не собиралась осуждать, как еретическую; не
высказывала боязни, что когда-нибудь будет доказана ее истинность. Папа
восторгался Галилеем, как математиком, но проявлял базировавшийся на
богословских доводах скептицизм по отношению к способности науки раскрыть тайны
вселенной. Скептицизм этот со всей очевидностью контрастировал с убеждением
Галилея, что человеческий разум способен постичь зашифрованные письмена в книге
природы. Однако был и положительный момент – папа не был реакционером и Галилей
почувствовал за собой возможность снова говорить об учении Коперника, с
оговоркой, что это лишь гипотеза. Внутренне приготовившись к уступкам, Галилей
решил еще раз попробовать показать, что эта гипотеза не только превосходит
остальные, но и наиболее вероятна из всех возможных.

Понимая, что резкие
шаги в сторону немедленного осуществления планов могли сподвигнуть таких людей,
как Каччини или Коломбе, поднять шум, Галилей с друзьями решили, соблюдая меры
предосторожности, продвигаться вперед постепенно. Галилей вернулся домой с
рекомендательной грамотой от папы и приступил к работе.

Галилей решает
развить свою теорию о приливах и отливах: «Сейчас я вновь вернулся к вопросу о
морских приливах и отливах и пришел к следующему убеждению: если Земля
действительно неподвижна, то чередование приливов и отливов было бы невозможным;
если же она совершает все описанные выше движения, то тогда приливы и отливы
непременно возникают, подтверждая все произведенные над ними наблюдения», пишет
он Чези в сентябре 1624 года. Постепенно Галилей склоняется к мысли написать
книгу об устройстве вселенной, о которой уже ранее упоминал в «Звездном
вестнике».

К 1630 году творение Галилея было закончено. В нем обсуждался
широкий круг вопросов. Галилей написал книгу в форме диалога между тремя
собеседниками: это был последователь Коперника Сальвиати, перипатетик Симпличио
и третий – Сагредо, нейтральный участник разговора, которого остальные пытались
перетянуть каждый в свою сторону. Таким образом, Галилей не отвечал напрямую за
слова последователя Коперника, однако в уста этого героя вкладывал лучшие
объяснения, на какие был способен. Доводы же последователя Аристотеля были
значительно более слабыми. Беседа в «Диалоге» разделена на четыре дня. В первый
день были рассмотрены общие положения, на которых основываются системы
мироздания. Необходимо было опровергнуть учение Аристотеля о принципиальном
различии подлунного и небесного миров. Доводы сводились к отрицанию двух типов
«естественного движения». На возражения Симпличио о том, что учение Аристотеля о
неизменной природе небесных тел основано на чувственном опыте, Сальвиати
ссылался на результаты многих новейших открытий, сделанных с помощью телескопа.
Главная тема второго дня – суточное движение небесных тел. Объяснения ему может
быть два: либо движется Земля, либо остальной мир за исключением ее. Сальвиати
приводит разные аргументы в защиту учения Коперника. Высказывает также новые
принципы динамики, над которыми давно работал Галилей. На третий день ставится
вопрос о движении Земли вокруг Солнца. Неизменность величины, неподвижность
звезд и их расположение относительно друг друга в течение всего года Сальвиати
объясняет как и Коперник тем, что они настолько далеки от Земли, что разницы мы
не замечаем. Затем он переходит в наступление, раскрывая слабости Птолемеевской
системы: сложность и умозрительность эпициклов, необъяснимость явлений,
наблюдаемых в телескоп, солнечных пятен. Здесь Сальвиати тщательно описывает
математические доказательства и анализирует траектории. Четвертый день –
кульминация всей книги. Основная его тема – морские приливы и отливы, которые
Галилей считал самым убедительным доказательством в пользу теории Коперника.
Приходилось считаться с мнением, что на приливы и отливы влияет Луна, но это
мнение названо оккультным и признающим особую власть Луны над водой. Являясь
вершиной доказательств Галилея, оно оказывается самым слабым аргументом.
Несмотря на то, что открытого вывода Галилей не сделал – по контексту не было
сомнений, что побеждал в споре именно последователь Коперника.

3 мая
Галилей прибыл в Рим и получил аудиенцию у папы, после которой был сделан вывод,
что папа не против публикации труда Галилея. За получение разрешения был
ответственен отец Риккарди, который также положительно относился к Галилею еще с
прошлого его визита в Рим. Однако, прочитав диалог, управляющий папским дворцом
пришел в замешательство. Он решил, что необходима повторная цензура, вступление
и послесловие, в которых определенно указывалось бы на то, что речь идет о
гипотезе. Цензура была поручена Рафаэлю Висконти, профессору математики, который
внес некоторые поправки, но в целом одобрил книгу. Затем отец Риккарди обратился
к папе для обсуждения титульного листа книги. Тот велел сменить название
«Диалога о морских приливах и отливах» на «Диалог о двух главнейших системах
мира». Очевидно, папе не хотелось, чтобы уже из заголовка было видно построение
книги на идее приливов и отливов. Впоследствии, папа утверждал, что не давал
согласия на печатание ни в первый раз, ни сейчас. Однако Галилей покинул Рим,
убежденный в том, что цель его путешествия достигнута. Очевидно, благосклонность
папы и его двора объяснялась тем, что кроме Риккарди и Висконти никто не имел
представления о подлинном содержании книги.

Напечатан «Диалог» был в 1632
году, началось его распространение по Италии и Европе. Друзья и почитатели с
восторгом встретили книгу. Однако было высказано много возражений в связи с
подтверждением системы гелиоцентризма явлением приливов и отливов. В середине
лета с текстом книги ознакомился папа, после чего начинаются меры против этой
книги. Все экземпляры трактата велено собрать. Обвинения были следующими: 1)
вступительная часть напечатана отдельно и другим шрифтом, создается впечатление,
что она чужеродна; 2) высказывания папы Урбана VIII были сведены к
единственному, вложенному в уста Простака Симпличио. Утверждение, что книга
напечатана с разрешения папских советников, только разозлило папу: Чамполи и
Риккарди уже попали в его немилость по другим причинам. В архивах был найден
документ, который говорил о том, что в 1616 году Галилею было запрещено
обсуждать подобные взгляды. Если было бы доказано, что в «Диалоге» Галилей
занимался оправданием идеи гелиоцентризма, это могло бы его погубить. А именно
такой вывод и сделала комиссия, созданная для разбора дела
Галилея.

Требование приехать в Рим застало Галилея врасплох. Некоторое
время он отказывался приехать в Рим, ссылаясь на нездоровье (и нет оснований
полагать, что это была лишь пустая отговорка), чем вывел папу из себя. 13
февраля 1633 года он прибыл в Рим и разместился в резиденции посла Тосканы на
вилле Медичи и ожидал дальнейших указаний. Наконец, Галилей был вызван в
инквизицию. В тот же день был совершен первый допрос Галилея, в ходе которого
выяснилось, что предписания, запрещающего преподавать учение гелиоцентризма, ему
не давалось. Больше вопрос о разрешении на издание книги не рассматривался:
очевидно, было решено, что разрешение было дано по инициативе Чамполи, уже
сосланного из Рима.

Проходили дни, а внешне ничего не происходило. Во
время следствия Галилей проживал в апартаментах прокурора и к нему допускались
слуги. Однако на заседании 21 июня на вопрос придерживается ли Галилей до сих
пор воззрений о том, что Солнце находится в центре мироздания, он отвечал, что
никогда не придерживался этого мнения, а рассматривал воззрения Коперника и
Птолемея как в равной мере подлежащие обсуждению. Следует, однако, признать, что
здесь Галилей лукавил, пользуясь мостами, которые он оставлял позади себя:
формально в диалоге не было вывода о правдивости той или иной теории. На
многочисленные просьбы говорить только правду Галилей не отказывался от своих
слов. До следующего дня Галилея держали в его покоях, а на утро заставили
облачиться в покаянное рубище и повели в доминиканский монастырь, чтобы
предстать пред кардиналами и официальными лицами.

Галилею было приказано
опуститься на колени, ему был зачитан обвинительный приговор из которого
следовало, что он предстал здесь «по тяжкому обвинению в ереси», а именно в
разделении ложного и противоречащего Священному Писанию учения, что Солнце
находится в центре мира и не движется с востока на запад, а Земля движется и
находится в центре мира. Это учение поддерживалось Галилеем и после того, как
оно было запрещено. «Вследствие этого Вы навлекли на себя все проверки и меры
наказания, предписываемые святыми правилами Церкви в случаях подобных нарушений.
Мы рады сообщить Вам, что Вы заслужили прощение, так как, обладая искренним
сердцем и непреклонной верой, отреклись» от своих заблуждений. Книга «Диалог
Галилео Галилея» запрещена публичным указом, а сам Галилей приговорен к
условному заключению.

Галилей, встал на колени, произнес и подписал
текст отречения, в котором «Диалог» справедливо назван книгой, где обсуждается
учение Коперника и приводятся «достаточно убедительные доводы в его пользу».
Галилею было сказано, что это учение противоречит Священному Писанию. Чтобы
отвести от себя обвинение, Галилей отрекся от этой ереси и любых ересей,
враждебных Церкви.

В декабре 1633 года Галилею разрешили вернуться во
Флоренцию и поселиться в небольшом поместье недалеко от Арчетри. Урбан VIII
продолжал выплачивать ему пенсию в прежнем размере, а Галилей, находясь под
домашним арестом, продолжал свою научную деятельность. В последние годы жизни он
написал книгу «Беседы и математические доказательства о двух новых науках,
касающихся механики и законов падения», не оставляя надежды, что в будущем
основы новой динамики помогут развенчать систему Аристотеля. Не смотря на обиду,
Галилей так и не отошел от Церкви, продолжая молиться и просить друзей молиться
за него. В происшедшем он винил только отдельные личности. 8 января 1642 года
Галилей скончался в кругу друзей.

Заключение

Чем же было вызвано осуждение Галилея и насколько справедливым оно
было?

Галилей и Церковь сошлись во мнении, что истина,
полученная в результате научного исследования, не может противоречить истине
веры. Следовательно, если будет получен решающий аргумент в пользу теории
Коперника, то те фрагменты Писания, в которых прямо говорится о движении Солнца
и неподвижности Земли, необходимо будет как-то истолковать. Разошлись же стороны
уже дальше, ударяясь в крайности: если Галилей считал свои несовершенные
доказательства достаточными для иного истолкования Священного Писания, то папа
Урбан VIII считал, что любая астрономическая теория останется лишь гипотезой и
не может быть доказана в принципе. Таким образом, Церковь ошибочно сочла
гелиоцентрическую космологию (принципиально недоказуемую, по их мнению) ересью,
опасной для католической традиции.

Галилей же, в свою очередь, начав
интересоваться естественными науками, на уровне интуиции постепенно пришел к
выводу о верности системы мироздания, предложенной Коперником. Он поставил
главной целью своей работы доказательство и популяризацию этой системы.
Блистательные открытия, сделанные с помощью телескопа, подтверждали эту
гипотезу, но некоторые из аргументов были неверными в принципе. В особенности,
стремление Галилея доказать теорию Коперника, окончательно зачаровало ученого и
лишило его той свободы мышления, которая была необходима для всестороннего и
объективного рассмотрения вопроса с основным доказательством в подтверждении
системы Коперника – наличием приливов и отливов. Уже современники Галилея
справедливо подвергли критике это положение, а Кеплером, которого Галилей
обвинил в оккультизме, была выдвинута гипотеза о «притягательной силе» между
Луной и Землей. И по мысли Кеплера, если бы эти два светила двигались навстречу
друг другу, то до общей точки встречи каждое из них проделало отрезок пути,
обратно пропорциональный своей величине. А поскольку морская вода – жидкость –
она менее прочно связана с Землей и мы можем наблюдать приливы и отливы. Т.о.
Кеплер предложил зародыш учения о всемирном тяготении. Итак, научные
доказательства Галилея дали толчок к развитию науки, но, несмотря на это, их
было недостаточно, чтобы безоговорочно принять его точку зрения.

Важно
отметить, что Галилей не противопоставлял науку религии, до конца жизни
оставаясь верующим человеком, пытался привести в согласие со Священным Писанием
данные, полученные экспериментальным методом. Он отдавал себе отчет в том, что
его рвение, как мирянина, давать принципы экзегезы, может быть не оценено
богословами того времени, однако несмотря на это он решается на этот шаг, будучи
уверенным в доказанности теории Коперника. Но так как Галилей не являлся
иерархом Церкви и богословом, то с точки зрения католического вероучения
резонной была озабоченность Церкви тем, что простой мирянин пытается взять на
себя право перетолковывать Священное Писание, даже несмотря на то, что
предложенные Галилеем принципы толкования более верны, чем принципы его
противников, и соответствуют высказываниям как Фомы Аквината с блаженным
Августином, так и словам некоторых современников (кардинал Роберто
Беллармин).

Боязнь допустить мирянина до толкования Священного Писания
была вызвана историческим контекстом событий: набирала обороты реформация,
разгоралась Тридцатилетняя война и основным аспектом протестантского движения
являлся именно индивидуализм и право каждого толковать Священное Писание
по-своему, чего никак не могла допустить Католическая Церковь. Т.о. в то время
нельзя говорить об идеалах свободы мышления, так как принцип авторитарности
доминировал над принципом индивидуальной свободы (в том числе и
интеллектуальной). Решение запретить диспуты по спорному вопросу неоднократно
принималось в тот период, т.к. мельчайшее разногласие в период реформации могло
привести к серьёзному расколу.

Если не подвергать критике само явление
инквизиции в Католической Церкви, то с точки зрения современной Галилею
законности, суд был проведен достаточно объективно и, принимая во внимание
обычаи того времени, даже с огромным уважением по отношению к Галилею. Ситуация,
когда еретику разрешают во время процесса проживать на вилле с прислугой – по
меньшей мере исключительна.

В то же время в философском плане ошибка
богословов в том, что они не смогли отличить вопросы веры от устаревшей
космологической модели Аристотеля. Хотя, это мнение в основном не
подтверждается, т.к. для католической Церкви характерна не столько привязанность
к аристотелевской системе мироздания, сколько привязанность к буквальному
толкованию Священного Писания. Теория Аристотеля лишь соответствовала этому
принципу толкования и поэтому до поры устраивала Церковь.

Намного большее
значение имели политические интриги. Галилей, будучи прекрасным полемистом,
своими сарказмами искусно наживал себе врагов. Профессора философии же порой с
ненавистью относились к нему и вряд ли могло быть иначе: своими доказательствами
он рушил научную систему (не связанную с религиозным воззрением), в которой
профессора были признанными авторитетами. Т.о. если Галилею удалось бы доказать
реальность новой системы мироздания, все, на что положили свои жизни эти люди
пришло бы в негодность. Разумеется, многие из них, даже понимая верность
доказательств Галилея, становились ярыми его противниками. Уже в 1615 году они
развернули широкую кампанию, ставившую целью очернить ученого, и кампания эта
оказывала всё большее влияние на церковные власти. Сыграла роль и личная обида
папы: будучи изначально другом Галилея, папа не был против написания «Диалога»,
который показывал бы разницу между двумя системами. Однако, получив в итоге
книгу, практически подводящую читателя к выводу в правильности системы
Коперника, папа почувствовал себя обманутым. К тому же все его аргументы были
вложены в уста Симпличио – Простака, персонажа не вызывающего особого уважения,
представленному с уничижительной насмешкой и это также подбавило масла в
огонь.

История не знает сослагательного наклонения, поэтому нельзя
говорить о том, какого бы вреда Церкви удалось избежать, если бы Галилей был
оправдан. Дело Галилея является палкой о двух концах: католической Церкви было
необходимо разграничить области ответственности Священного Писания и
естественных наук, однако даже если в оценке происшедшего пользоваться
принципами экзегезы Галилея, (а именно принципом приоритетности Писания перед
плохо доказанным научным фактом), то он опередил своё время. Уверенное
доказательство системы Коперника стало возможным лишь через многие годы после
смерти Галилея: с открытием маятника Фуко, изобретением теории всемирного
тяготения и обнаружением звездного параллакса.