Добрыня Никитич убивает Змея Горыныча. Автор Иван Билибин
Добрынюшке-то матушка говаривала,
Да и Никитичу-то матушка наказывала:
— Ты не езди-ка далече во чисто поле,
На тую гору да сорочйнскую1
Не топчи-ка младыих змеенышей,
Ты не выручай-ка полонов да русскиих,
Не куплись, Добрыня, во Пучай-реке2,
Та Пучай-река очень свирепая,
А середняя-то струйка как огонь сечет!
А Добрыня своей матушки не слушался.
Как он едет далече во чисто поле,
А на тую на гору сорочйнскую,
Потоптал он младыих змеенышей,
А и повыручил он полонов да русскиих.
Богатырско его сердце распотелося,
Распотелось сердце, нажаделося —
Он приправил своего добра коня,
Он добра коня да ко Пучай-реке,
Он слезал, Добрыня, со добра коня,
Да снимал Добрыня платье цветное,
Да забрел за струечку за первую,
Да он забрел за струечку за среднюю
И сам говорил да таковы слова:
— Мне, Добрынюшке, матушка говаривала,
Мне, Никитичу, маменька и наказывала:
Что не езди-ка далече во чисто поле,
На тую гору на сорочйнскую,
Не топчи-ка младыих змеенышей,
А не выручай полонов да русскиих,
И не куплись, Добрыня, во Пучай-реке,
Но Пучай-река очень свирепая,
А середняя-то струйка как огонь сечет!
А Пучай-река — она кротка-смирна,
Она будто лужа-то дождевая!
Не успел Добрыня словца смолвити —
Ветра нет, да тучу нанесло,
Тучи нет, да будто дождь дождит,
А и дождя-то нет, да только гром гремит,
Гром гремит да свищет молния —
А как летит Змеище Горынище3
О тыех двенадцати о хоботах.
А Добрыня той Змеи не приужахнется.
Говорит Змея ему проклятая:
— Ты теперича, Добрыня, во моих руках!
Захочу — тебя, Добрыня, теперь потоплю,
Захочу — тебя, Добрыня, теперь съем-сожру,
Захочу — тебя, Добрыня, в хобота возьму,
В хобота возьму, Добрыня, во нору снесу!
Припадает Змея как ко быстрой реке,
А Добрынюшка-то плавать он горазд ведь был:
Он нырнет на бережок на тамошний,
Он нырнет на бережок на здешниий.
А нет у Добрынюшки добра коня,
Да нет у Добрыни платьев цветныих —
Только-то лежит один пухов колпак,
Да насыпан тот колпак да земли греческой4;
По весу тот колпак да в целых три пуда.
Как ухватил он колпак да земли греческой,
Он шибнет во Змею да во проклятую —
Он отшиб Змеи двенадцать да всех хоботов.
Тут упала-то Змея да на ковыль-траву.
Добрынюшка на ножку он был поверток,
Он скочил на змеиные да груди белые.
На кресте-то у Добрыни был булатный нож —
Он ведь хочет распластав ей груди белые.
А Змея Добрыне ему взмолилася:
— Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинич!
Мы положим с тобой заповедь великую:
Тебе не ездити далече во чисто поле,
На тую на гору сорочйнскую,
Не топтать больше младыих змеенышей,
А не выручать полонов да русскиих,
Не купаться ти, Добрыне, во Пучай-реке.
И мне не летать да на святую Русь,
Не носить людей мне больше русскиих,
Не копить мне полонов да русскиих.
Он повыпустил Змею как с-под колен своих
Поднялась Змея да вверх под облако.
Случилось ей лететь да мимо Киев-града.
Увидала она Князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну,
Идучи по улице по широкой.
Тут припадает Змея да ко сырой земле,
Захватила она Князеву племянницу,
Унесла в нору да во глубокую.
Тогда солнышко Владимир стольно-киевский
А он по три дня да тут былиц кликал5,
А былиц кликал да славных рыцарей:
— Кто бы мог съездить далече во чисто поле,
На тую на гору сорочйнскую,
Сходить в нору да во глубокую,
А достать мою, Князеву, племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну?
Говорил Алешенька Левонтьевич:
— Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевски?
Ты накинь-ка эту службу да великую
На того Добрцню на Никитича:
У него ведь со Змеею заповедь положена,
Что ей не летать да на святую Русь,
А ему не ездить далече во чисто поле,
Не топтать-то младыих змеенышей
Да не выручать полонов да русскиих.
Так возьмет он Князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну,
Без бою, без драки-кроволития.
Тут солнышко Владимир стольно-киевский
Как накинул эту службу да великую
На того Добрыню на Никитича —
Ему съездить далече во чисто поле
И достать ему Князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну.
Он пошел домой, Добрыня, закручинился,
Закручинился Добрыня, запечалился.
Встречает государыня да родна матушка,
Та честна вдова Офимья Александровна:
— Ты эй, рожено мое дитятко,
Молодой Добрыня сын Никитинец!
Ты что с пиру идешь не весел-де?
Знать, что место было ти не по чину6,
Знать, чарой на пиру тебя приобнесли
Аль дурак над тобою насмеялся-де? —
Говорил Добрыня сын Никитинец:
— Ты эй, государыня да родна матушка,
Ты честна вдова Офимья Александровна!
Место было мне-ка по чину,
Чарой на пиру меня не обнесли,
Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,
А накинул службу да великую
А то солнышко Владимир стольно-киевский,
Что съездить далече во чисто поле,
На тую гору да на высокую,
Мне сходить в нору да во глубокую,
Мне достать-то Князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну.
Говорит Добрыне родна матушка,
Честна вдова Офимья Александровна:
— Ложись-ко спать да рано с вечера,
Так утро будет очень мудрое —
Мудренее утро будет оно вечера.
Он вставал по утрушку ранешенько,
Умывается да он белешенько,
Снаряжается он хорошохонько.
Да идет на конюшню на стоялую,
А берет в руки узду он да тесьмяную,
А берет он дедушкова да ведь добра коня.
Он поил Бурка питьем медвяныим7,
Он кормил пшеной да белояровой8,
Он седлал Бурка в седелышко черкасское,
Он потнички да клал на потнички,
Он на потнички да кладет войлочки,
Клал на войлочки черкасское седелышко,
Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,
Он тринадцатый-от клал да ради крепости,
Чтобы добрый конь-от с-под седла не выскочил,
Добра молодца в чистом поле не вырутил.
Подпруги были шелковые,
А шпеньки у подпруг все булатные,
Пряжки у седла да красна золота —
Тот да шелк не рвется, да булат не трется,
Красно золото не ржавеет,
Молодец-то на коне сидит да сам не стареет9.
Поезжал Добрыня сын Никитинец,
На прощанье ему матушка да плетку подала,
Сама говорила таковы слова:
— Как будешь далече во чистом поле,
На тый горы да на высокия,
Потопчешь младыих змеенышей,
Повыручишь полонов да русскиих,
Как тыи-то младые змееныши
Подточат у Бурка как они щеточки,
Что не сможет больше Бурушко поскакивать,
А змеенышей от ног да он отряхивать,
Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,
А ты бей Бурка да промежу ноги,
Промежу ноги да промежу уши,
Промежу ноги да межу задние, —
Станет твой Бурушко поскакивать,
А змеенышей от ног да он отряхивать —
Ты притопчешь всех да до единого.
Как будет он далече во чистом поле,
На тый горы да на высокия,
Потоптал он младыих змеенышей.
Как тый ли младые змееныши
Подточили у Бурка как они щеточки,
Что не может больше Бурушко поскакивать,
Змеенышей от ног да он отряхивать.
Тут молодой Добрыня сын Никитинец
Берет он плеточку шелковую,
Он бьет Бурка да промежу уши,
Промежу уши да промежу ноги,
Промежу ноги межу задние.
Тут стал его Бурушко поскакивать,
А змеенышей от ног да он отряхивать,
Притоптал он всех да до единого.
Выходила как Змея она проклятая
Из тый норы да из глубокий,
Сама говорит да таковы слова:
— Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец!
Ты, знать, порушил свою заповедь.
Зачем стоптал младыих змеенышей,
Почто выручал полоны да русские?
Говорил Добрыня сын Никитинец:
— Ах ты, эй, Змея да ты проклятая!
Черт ли тя нес да через Киев-град,
Ты зачем взяла Князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну?
Ты отдай же мне-ка Князеву племянницу
Без боя, без драки-кроволития.
Тогда Змея она проклятая
Говорила-то Добрыне да Никитичу:
— Не отдам я тебе князевой племянницы
Без боя, без драки-кроволития!
Заводила она бой-драку великую.
Они дрались со Змеею тут трои сутки,
Но не мог Добрыня Змею перебить.
Хочет тут Добрыня от Змеи отстать —
Как с небес Добрыне ему глас гласит:
— Молодой Добрыня сын Никитинец!
Дрался со Змеею ты трои сутки,
Подерись со Змеей еще три часа:
Ты побьешь Змею да ю, проклятую!
Он подрался со Змеею еще три часа,
Он побил Змею да ю, проклятую, —
Та Змея, она кровью пошла.
Стоял у Змеи он тут трои сутки,
А не мог Добрыня крови переждать.
Хотел Добрыня от крови отстать,
Но с небес Добрыне опять глас гласит:
— Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец!
Стоял у крови ты тут трои сутки —
Постой у крови да еще три часа,
Бери свое копье да мурзамецкое10
И бей копьем да во сыру землю,
Сам копью да приговаривай:
«Расступись-ка, матушка сыра земля,
На четыре расступись да ты на четверти!
Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!»
Расступилась тогда матушка сыра земля,
Пожрала она кровь да всю змеиную.
Тогда Добрыня во нору пошел,
Во тый в норы да во глубокие.
Там сидит сорок царей, сорок царевичей,
Сорок королей да королевичей,
А простой-то силы — той и сметы нет.
Тогда Добрынюшка Никитинец
Говорил-то он царям да он царевичам
И тем королям да королевичам:
— Вы идите нынь туда, откель принесены.
А ты, молода Забава дочь Потятична, —
Для тебя я эдак теперь странствовал —
Ты поедем-ка ко граду ко Киеву
А и ко ласковому князю ко Владимиру.
И повез молоду Забаву дочь Потятичну.
«Добрыня и Змей» — одна из древних былин. Она еще близка сказке: подобно Ивану — третьему младшему брату, Добрыня бьется с чудовищем и освобождает девицу из плена. Однако в отличие от сказки в былине Добрыня ослушался матери и хотя попадает в беду, но побеждает чудовище. Богатырь прославлен как герой, для которого сказочные заповеди уже ничего не значат. В сказках Иван выручает из плена либо мать, либо сестру, либо невесту — Добрыня освобождает из плена племянницу киевского князя и вместе с нею огромный русский полон, тем самым подвигу богатыря придается не семейное, а государственное значение.
Прообразом богатыря Добрыни многие ученые считают дядю великого киевского князя Владимира Святославича. Исторический Добрыня не раз упоминается в летописях как участник событий Х века: крещения Новгорода, похода князя Владимира на Полоцк и др.
Былину пели не только крестьяне, но и слепцы-нищие, исполнители религиозных песен. Они внесли в былину некоторые свои изменения: богатырь побивает чудовище колпаком земли греческой, то есть головным убором странников в Византию (Восточную греческую империю); Добрыня слышит в бою глас с неба и волею высших судеб одолевает Змею. Все же народная мысль о личном мужестве Добрыни сохранилась. Былина осталась образцом героических песен.
1На тую гору да сорочйнскую… — Возможно, речь идет о последних отрогах Уральского хребта. Недалеко от Бузулука находится древнее село-крепость Сорочинское. Некогда в этих местах жили волжские болгары, покоренные хазарами. В Х веке русские разбили хазар, а до этого платили им дань. Добрыня побил Змею как раз в этих местах.
2Пучай-река — небольшая река Почайна, в которой, по преданию, крестили киевлян; протекала на месте современного Крещатика.
3Змеище Горынище — обычный персонаж народных сказок. В былине чудовище олицетворяет собой насильника — внешнего врага.
4Колпак да земли греческой… — головной убор странника по святым местам; насыпанный землей, он превращен в метательное оружие.
5 Былйц кликал. — Былйца — знахарка, гадающая по травам (от слова «былье» — коренье, растение). Владимир хочет знать, куда унесена Забава, и для этой цели зовет к себе былиц.
6 Место было ти (тебе) не по чину… — Места за столом у князя распределялись между приглашенными по родовитости. Возникали обиды и ссоры из-за места, если приглашенный считал, что его усадили не «по чину». Это черта более поздняя, чем время сложения былины.
7Питье медвяное славилось в старину как лучший хмельной напиток, оно готовилось из сотового меда. Ценились также «ставленые» меды, которые готовили из свежих спелых ягод.
8Пшена белояровая — просо, кукуруза; в сказках и былинах — конский корм.
9 Молодец-то на коне сидит да сам не стареет. — Стих мог быть заимствован из былины о Ставре, где герой похваляется слугами, которых часто меняет — держит только молодых: поэтому они «не стареют».
10Копье мурзамецкое. — Мурза — татарский князь; мурзамецкое — татарское, восточное вообще.
Вернуться назад